«Что будет с собаками? Их усыпят? А как же осужденные, которые их кормили?» — это не первое подобное обращение за последний месяц к правозащитникам. Единственный в России собачий приют за решеткой (расположен в Читинской колонии) могут закрыть, а животных умертвить.  А все потому, что депутаты Забайкальского края одобрили законопроект, устанавливающий предельный срок содержания агрессивных и невостребованных собак с последующим их усыплением...

Именно такие псы и попадали в уникальный приют на базе ИК-3 УФСИН России по Забайкальскому краю. Но через какое-то время там они становились добрыми и воспитанными, а вместе с ними менялись арестанты-няньки.  Прогрессивный опыт читинской колонии осужденные просили распространить на всю страну: «Собаки помогают нам почувствовать себя людьми и вернутся в общество».

Это могло бы стать одной из составляющей пробации, закон о который вступил в силу с 1 января 2024 года. Будет ли? Или же наоборот единственный тюремный приют теперь закроют?

О том, как заключенные и собаки спасают друг друга, — в материале обозревателя «МК» Евы Меркачёвой:

Свидание с собакой

«Прошу разрешить мне погладить собаку», — с такими заявлением несколько лет назад обратился к начальнику СИЗО № 99/1 «Кремлевский централ» известный блогер-заключенный Эрик Давыдыч. Дело было так. Его выводили на прогулки в сопровождении служебной собаки (то ли для устрашения, то ли всерьез опасаясь побега). Так вот после долгого пребывания в полной изоляции он попросил конвоиров хотя бы позволить погладить эту собаку. Заключенному отказали, а он никак не мог понять — почему. Хотя именно в этом случае все как раз предельно ясно: собака в СИЗО на службе.

О «свидании» со своей собакой просили многие заключенные. Объясняли, дескать, расставание с любимым четвероногим другом для них не менее травматично, чем с близкими людьми. Среди таких собаколюбивых арестантов был, к примеру, бизнесмен Сергей Полонский, которого на воле ждали Флинт и Фараон (он их часто называл «пацаны») и которые до этого провели с ним время в камбоджийской тюрьме.  Были совершенно трагичные истории, когда собака помещенного в СИЗО от тоски заболевала и умирала.

«Смотрите, мама из дома пишет, что Сверчок (мой пес) не ест», — обращался ко мне, тогда как члену ОНК, заключенный в «Бутырке». – «Это он по мне так скучает. Мне бы его увидеть разочек, чтобы он понял — я жив, я его не бросил!»

Но следствие каждый раз в подобных случаях отвечает — закон встреч с домашними питомцами не предусматривает ни на стадии следствия, ни в период отбывания наказания. К сведению, в некоторых странах арестанты добились права на общение со своими питомцами во время свиданий (к примеру, приходит на встречу жена с собакой). Увы, в России законодатели пока об этом не готовы даже говорить.

Однако животные в местах не столь отдаленных были всегда и есть. И это кошки. В отличие от собак они спокойно живут на «нелегальном положении», ловят крыс. Их почти не видно и почти не слышно.

«Меня наконец довезли до колонии», — цитата из письма осужденного москвича домой (оно в распоряжении редакции). – «Тут не так страшно, как я думал. И знаете, тут есть кошки! Это такая радость видеть их, иметь возможность погладить. Лучший антистресс. Кошек много, осужденные отдают им лучшие куски еды. А я вот думаю, вот бы сюда брошенных собак! Зэки бы за ними ухаживали, воспитывали. И сами бы вместе с ними «оттаивали». Передайте правозащитникам вот эту инициативу от нас. Это лучше любой программы пробации».

Разговоры о том, что собак можно было бы использовать для социализации заключенных, шли давно. Ссылались в том числе на международный опыт: в тюремных стенах зоотерапию начали применять с середины 80-х годов.

К слову, не всегда местное население это поддерживало. Некоторые жители США выступали против того, чтобы заключенные коммуницировали с животными или имели постоянного питомца, обосновывая это тем, что «уголовникам» нельзя доверять заботу вообще ни о ком. Но практика показала, что арестанты не только способны на проявление заботы и сострадания к животным, но и готовы брать на себя ответственность за «братьев меньших». При этом их собственное психологическое состояние заметно улучшалось.

«У человека, попавшего за решетку, заметно возрастает уровень стресса, часто развивается депрессия, обостряются психические расстройства и возникают проблемы с коммуникацией», — говорит психолог Настя Комиссарова. – «И тут лучше собаки никто на помощь не придет. В тех тюрьмах, где разрешали заключенным взаимодействовать с животными, количество суицидов резко снизилось».

И тут как раз тот случай, когда не только собаки нужны заключенным, но и наоборот. Многие бездомные псы, попадающие в приют, не получают должные заботу и ласку (работники просто не могут уделить внимание каждому из питомцев). В итоге они остаются агрессивными. А кто же таких возьмет? В общем, питомцы могут всю свою жизнь оставаться в приюте (и это в лучшем случае, в худшем — их умертвляют…).

И вот в некоторых странах нашли решение: владельцы приютов предлагают исправительным колониям взять животных, переживших жестокое обращение, не социализированных. В Калифорнии действует программа, где участники — заключенные местной тюрьмы — обучают собак, чтобы те могли получить сертификат «Собака-гражданин» и найти новую семью. Один из арестантов, который по этой программе воспитал несколько псов, после освобождения стал чуть ли не самым востребованных дрессировщиком в Калифорнии и сейчас руководит успешным бизнесом по присмотру за собаками.

И таких историй полно. В Таиланде пошли еще дальше — министерство юстиции в рамках инновационного проекта разрешило разводить собак в четырех тюрьмах в Накхонратчасиме, Районге, Клонгпхае и Кхаобине.  Люди готовы ждать годами, чтобы получить четвероногого друга именно из тюрьмы.

«Ты был злой, и я был злой»

В России только в ИК-3 Читы решились на смелый эксперимент. Случилось это в 2016 году, когда на территории открыли питомник для бездомных животных.

С тех пор учреждении не раз выигрывало тендеры на содержание бездомных животных — это порядка 3 миллионов рублей в год. В разные периоды тут содержалось до 300 собак и до 100 кошек. Откуда они брались? Это животные, которых отлавливали на улицах города (чаще всего после жалоб местных жителей или даже после фактов нападения на людей), стерилизовали и вакцинировали.

«Собаки содержатся в приюте при колонии обычно до полугода (любой желающий может прийти и забрать животное себе домой после того, как оно перестанет быть агрессивной)», — говорит один из сотрудников. – «Все это время за ними присматривают, с ними занимаются несколько осужденных, которые за это получают зарплату». 

Пару лет назад случился скандал — зоозащитники заявили, что собаки якобы содержатся за решеткой в ужасных условиях. Сотрудники колони это отрицали. Проблема была, судя по всему, в отсутствии возможности контроля за приютом со стороны общества (в колония ведь никого постороннего не пускают). Но потом общественность успокоилась: местным журналистам разрешили пройти на территорию и показать, что в действительности происходит в приюте. А там, как оказалось, животные были в порядке.

Решал ли один приют при ИК проблему всех безнадзорных собак? Увы. Псов, которые сбивались в стаи и нападали, в Чите не стало меньше.  А 22 января 2022 года случилось страшное — свора (в которой, кстати, было и несколько хозяйских собак) загрызла семилетнюю девочку. Эта история невольно разделила жителей на два лагеря. Первый требовал немедленно отловить всех бездомных собак и усыпить. Второй предлагал отказаться от радикальных мер решения проблемы и исходить из принципа, что виноваты люди, которые бросили собак (а те одичали и стали агрессивными).

В итоге правительство Забайкальского края утвердило к концу прошлого года требования к содержанию и выгулу домашних животных, в числе которых запрет выпускать собак свободно гулять, запрет на выгул в общественных местах без поводка и намордника. 

25 декабря 2023 года Загсобрание в первом чтении приняло законопроект, предусматривающий предельный срок содержания агрессивных и невосстребованных собак в пунктах временного содержания «с последующим умерщвлением».

«Это стало возможным благодаря тому, что Госдума в 2023 году новым федеральным законом отдала регионам право самим решать вопрос с бездомными животными. Три региона — Бурятия, Якутия и Астраханская область — были инициаторами этого новшества. И как раз там уже разрешено усыплять собак. Забайкалье может стать четвертым субъектом с этой антигуманной практикой. Госветслужба Забайкальского края ссылается на необходимость снижения бюджетной нагрузки и отсутствие смысла пожизненно содержать животных, которые проявляют немотивированную агрессию или являются невосстребованными. Термин «немотивированная агрессия» можно хотя бы обсуждать и пытаться подвести под него научное обоснование. А вот умерщвление невосстребованных, то есть фактически непристроенных, животных ни при каких обстоятельствах не отвечает принципам гуманного отношения», - говорит юрист Ксения Амдур.

Сейчас в приёмнике при ИК больше 50 собак, и их судьба волнует и осуждённых, и просто неравнодушных граждан. Если из бюджета больше не будут выделять на их содержание деньги (а требуется порядка 140 рублей в сутки на каждого пса), то непонятно, за что им покупать еду.  Ну а главное — ждать ли прихода специалистов, которые усыпят несчастных животных…

«Финансирование развития приюта на территории ИК-3 УФСИН России по Забайкальскому краю могло бы происходить тремя путями. Посредством реализации государственно-частного партнерства, привлечения благотворительных средств, а также за счет самообеспечения. При любом способе благотворительные фонды, реализующие комплексные программы искоренения безнадзорности животных, могут оказывать всестороннее содействие колонии», - предлагает выход эксперт по инклюзивному обращению с животными Светлана Алексеева.

Как бы то ни было, опыт ИК-3 является уникальным для России. И зоозащитники настаивают: его обязательно стоит распространять на всю страну!

«Благодаря активному участию осужденных, приюты для животных в колониях могут преобразоваться в настоящий оазис заботы и тепла», — полагает Алексеева. – «Заключенные, уделяя внимание бездомным собакам, проходят не только физическую, но и эмоциональную реабилитацию. Многие из них смогут раскрыть свои лучшие душевные качества благодаря возможность вносить позитивный вклад в жизнь других существ.  А наша главная цель — добиться, чтобы бездомных собак на наших улиц не было (их и не должно быть). И вот тут практика, которую используют в ИК-3 ну очень перспективная».

А еще хорошо бы позволить осужденным после освобождения работать в приютах с животными. Точнее даже не позволить (никто ведь и не запрещает), а создать условия, рабочие места. Так они проще бы адаптировались к нормальной жизни.

«Я был, как этот пес — брошенный, никому не нужный, озлобленный», — говорит бывший осужденный Леонид. – «Пытался найти работу, а нашел собаку. В итоге вся жизнь изменилась. Она меня спасла. А я ее».

Автор этих строк направила обращение в Минюст РФ с просьбой рассмотреть вопрос о включение в программу пробации создание приютов при колониях.